Решительное отсутствие подтекстов.
Второе число нового, мать его, года.
не позитивЖуткий кошмар, приснившийся в ночь на первое - лишил меня и первого дня года и трети годового запаса коньяка.
Лучше б я не ложился. Лучше б уехал. Лучше бы что угодно, но кажется все эти если - не повлияли бы особо на исход.
Налицо факты - впереди тащить на себе ещё целый год. ЕЩЁ целый год битвы за лето, за деньги, за случайные редкие дни, когда хочется есть и даже жить ВНЕ коротких поездок без внутреннего пинка, что это надо.
Вчера утром, приехав домой, понимание этого навалилось с такой силой, что снова вспомнил так любимого мной в детстве Белого клыка - когда его держали в клетке. Почему-то именно это я тогда очень хорошо прочувствовал. Вот так и сидишь в ней, тебя может быть погладят раза 4 в год.
А может быть и нет. Потому что ну его, стрёмный какой-то и на стенки кидается. Может потому я семь раз подряд его читал, хоть и лет в 11. Но вот ещё вчера, когда мог думать - так и не смог вспомнить, а чем там всё закончилось-то?
Это сплошной символизм, боже, зачем я запомнил, что мама ещё когда-то давно сказала, что сны в новогоднюю ночь - надо запоминать, потому что о годе будущем говорят. А то я без сна этого не знал! Выпил перед всего два бокала шампанского, а получил это.
Какая-то тёмная квартира, незнакомые люди, снова клетка с птицами - их там было две, одна - мёртвая, вторая летала и металась над ней. Я не хотел на это смотреть - вышел, чтобы не возвращаться и этого больше не видеть. Эта местность снилась мне до - всего раза два, но я узнавал. Безлюдные, безликие, но очень широкие улицы. Новострой на фоне выжженной земли без зелени. Среди новостроя внезапно - католический храм на холме. Но мне нужно было не туда - нужно было уходить. И я пошёл в сторону какой-то насыпи, где была тропка и уклон наверх. И чем дальше я шёл, тем тяжелее становилось. Я вроде ничего не брал с собой, но плечи просто выламывало, будто я несу на себе гору. Тяжело идти, тяжело дышать, дорога всё круче и вдруг я понимаю, что стало настолько отвесно, что нужно за что-то цепляться руками, чтобы не сорваться, иначе совсем невыносимо. Я карабкался уже почти по вертикальной осыпи, из которой торчали какие-то палки - я за них ухватился, что-то тянуло назад. Чтобы найти опору - я глянул вниз - из насыпи торчал крест. Я замер на секунду, потом всё же поставил на него ногу, больше не на что - и, прекратив движение - глянул наверх внимательнее. Будто бы целое кладбище смяли и смели бульдозером в один огромный покарёженный холм - вокруг - ров - а я карабкаюсь по нему вверх. Вершины не видно. Но сверху больше крестов - за них-то я и цеплялся. Ещё два раза перехватив руки я понял, что не могу больше. Тянет назад, мне не выбраться. Тут сзади голос "Убирайся отсюда" - и меня буквально отрывает от холма и швыряет в сторону. Я оказываюсь на земле. Не оглядываясь - иду вперед. Впереди серый от старости деревянный дом с распахнутыми дверьми. В нём нет ничего, кроме огромного круглого каменного колодца. Вокруг него семь одинаковых девушек в белых балахонах. Когда я стал приближаться - они одновременно прыгнули вниз. Когда я подбежал и опёрся руками о край - ладони обожгло до крови. Внизу был дым, но не было дна. Оторвав взгляд от своих окровавленных ладоней - я понял, что снова напротив той же клетки с птицами - и вторая уже не мечется, а просто поедает мёртвую. Вот тогда-то я и стал кричать - уберите это, почему вы не можете это убрать? Я не могу больше на это смотреть. Я не могу больше.
От крика не проснулся. Оказался кажется на том же месте, где был город. Но города не было. Только красно-оранжевая земля с провалами, сухая, осыпающаяся - и ничего больше. Я лежал ничком на земле и, приподняв голову - оглядывался вокруг. Фокусироваться было сложно, как после сильного удара по голове. Но где-то в метрах 50ти от себя на выступе увидел кажется девушку целиком в чёрном. На руке у неё сидела чёрная же птица - и, вытянув руку, она её отпустила - и она как-то рвано и толчками крыльев полетела, будто ей было непросто и полёт давался с трудом. От этого голова у меня закружилась сильнее и я проснулся.
Уехал домой. Понял, что вот он, свежий год. Время зарабатывать и тянуть себя вверх.
А больше нет ничего.
Но завтра блин частница, надо пинками приводить себя в чувство. Я уже крашу рамы, всё под контролем - и если бы не работа - то был бы мне даже не запойный алкоголизм - а просто конец.
не позитивЖуткий кошмар, приснившийся в ночь на первое - лишил меня и первого дня года и трети годового запаса коньяка.
Лучше б я не ложился. Лучше б уехал. Лучше бы что угодно, но кажется все эти если - не повлияли бы особо на исход.
Налицо факты - впереди тащить на себе ещё целый год. ЕЩЁ целый год битвы за лето, за деньги, за случайные редкие дни, когда хочется есть и даже жить ВНЕ коротких поездок без внутреннего пинка, что это надо.
Вчера утром, приехав домой, понимание этого навалилось с такой силой, что снова вспомнил так любимого мной в детстве Белого клыка - когда его держали в клетке. Почему-то именно это я тогда очень хорошо прочувствовал. Вот так и сидишь в ней, тебя может быть погладят раза 4 в год.
А может быть и нет. Потому что ну его, стрёмный какой-то и на стенки кидается. Может потому я семь раз подряд его читал, хоть и лет в 11. Но вот ещё вчера, когда мог думать - так и не смог вспомнить, а чем там всё закончилось-то?
Это сплошной символизм, боже, зачем я запомнил, что мама ещё когда-то давно сказала, что сны в новогоднюю ночь - надо запоминать, потому что о годе будущем говорят. А то я без сна этого не знал! Выпил перед всего два бокала шампанского, а получил это.
Какая-то тёмная квартира, незнакомые люди, снова клетка с птицами - их там было две, одна - мёртвая, вторая летала и металась над ней. Я не хотел на это смотреть - вышел, чтобы не возвращаться и этого больше не видеть. Эта местность снилась мне до - всего раза два, но я узнавал. Безлюдные, безликие, но очень широкие улицы. Новострой на фоне выжженной земли без зелени. Среди новостроя внезапно - католический храм на холме. Но мне нужно было не туда - нужно было уходить. И я пошёл в сторону какой-то насыпи, где была тропка и уклон наверх. И чем дальше я шёл, тем тяжелее становилось. Я вроде ничего не брал с собой, но плечи просто выламывало, будто я несу на себе гору. Тяжело идти, тяжело дышать, дорога всё круче и вдруг я понимаю, что стало настолько отвесно, что нужно за что-то цепляться руками, чтобы не сорваться, иначе совсем невыносимо. Я карабкался уже почти по вертикальной осыпи, из которой торчали какие-то палки - я за них ухватился, что-то тянуло назад. Чтобы найти опору - я глянул вниз - из насыпи торчал крест. Я замер на секунду, потом всё же поставил на него ногу, больше не на что - и, прекратив движение - глянул наверх внимательнее. Будто бы целое кладбище смяли и смели бульдозером в один огромный покарёженный холм - вокруг - ров - а я карабкаюсь по нему вверх. Вершины не видно. Но сверху больше крестов - за них-то я и цеплялся. Ещё два раза перехватив руки я понял, что не могу больше. Тянет назад, мне не выбраться. Тут сзади голос "Убирайся отсюда" - и меня буквально отрывает от холма и швыряет в сторону. Я оказываюсь на земле. Не оглядываясь - иду вперед. Впереди серый от старости деревянный дом с распахнутыми дверьми. В нём нет ничего, кроме огромного круглого каменного колодца. Вокруг него семь одинаковых девушек в белых балахонах. Когда я стал приближаться - они одновременно прыгнули вниз. Когда я подбежал и опёрся руками о край - ладони обожгло до крови. Внизу был дым, но не было дна. Оторвав взгляд от своих окровавленных ладоней - я понял, что снова напротив той же клетки с птицами - и вторая уже не мечется, а просто поедает мёртвую. Вот тогда-то я и стал кричать - уберите это, почему вы не можете это убрать? Я не могу больше на это смотреть. Я не могу больше.
От крика не проснулся. Оказался кажется на том же месте, где был город. Но города не было. Только красно-оранжевая земля с провалами, сухая, осыпающаяся - и ничего больше. Я лежал ничком на земле и, приподняв голову - оглядывался вокруг. Фокусироваться было сложно, как после сильного удара по голове. Но где-то в метрах 50ти от себя на выступе увидел кажется девушку целиком в чёрном. На руке у неё сидела чёрная же птица - и, вытянув руку, она её отпустила - и она как-то рвано и толчками крыльев полетела, будто ей было непросто и полёт давался с трудом. От этого голова у меня закружилась сильнее и я проснулся.
Уехал домой. Понял, что вот он, свежий год. Время зарабатывать и тянуть себя вверх.
А больше нет ничего.
Но завтра блин частница, надо пинками приводить себя в чувство. Я уже крашу рамы, всё под контролем - и если бы не работа - то был бы мне даже не запойный алкоголизм - а просто конец.