У входа в метро Электрозаводская стояли какие-то ящики. Светило солнце, было даже жарко. Я присел на край, уже зная, что кольцо вкруг ребер неумолимо сжимается и дальше будет только хуже. Когда-нибудь нервы меня убьют - и успокаивает только то, что это меня даже не расстроит.

Рядом мельтешили люди, своим гомоном только подтверждая давно ясную истину - почему в глухом лесу человек чувствует себя менее одиноко.
И тут откуда-то из глубин очередной перестройки появился он. Чёрный, наверняка блохастый, как чёрт - бродячий пёс.
Практически мой идеал - плотно сбитый, с плотным как он сам жёстким мехом - иссиня чёрный, в рост чуть ниже овчарки, но явно шире. Овчарочья морда, стоячие меховые уши, большие лапы.
Шёл, не трусил, окидывая подозрительным взглядом каждого, ничего не упуская и всего - на всякий случай, опасаясь. Такие глаза бывают только у бродячих собак, на выставке такое редко встретишь. Они были карие, чуть в красноту.
Он прошёл мимо, мельком взглянув мне в глаза, потом развернулся и уложил себя практически мне на ноги. Я не знаю, сколько оно весило, но кажется очень много.
читать дальшеИнтуитивно я знал абсолютно точно, что трогать его не нужно. Не потому что блохи, плевать на них - потому что он не за тем пришёл. Он задрал свою морду, прищурил глаза на солнце и так пребывал, очевидно в блаженстве, не забывая следить за происходящим вокруг. В целом - я занимался тем же самым, старательно выключаясь из реальности. Точнее оставляя в ней только солнце и этого прекрасного зверя.
Женщина, проходя мимо, притормозила и сказала:
- А, это же Балбес. Красивый пёс, а такой балбес. Три раза его домой забирали, один раз заморозился зимой почти. Так нет же, максимум неделю выдерживал - уходит всегда.

А знаешь, Балбес, в чем-то я тебя понимаю. И смотрел я на его морду, смотрел и думал, что глаза эти стоют пары сотен..тысяч людских. И ещё о том, что в общении с теми же собаками у меня никогда не возникала мысль о какой-то дистанции - как бы они не выглядели.
И так мы просидели минут десять. Дальше он встал и пошёл своей дорогой, а я своей - противоположной. И это был кажется самый прекрасный момент последнего времени.