Пришёл домой, голова в хлам. Почти закончилась работа.
И всё это не важно от слова совсем.

Города - и места в них - для меня подчистую имеют куда большую ценность, чем человек.
Не потому что я не люблю людей - вовсе нет. Я так чувствую.

Места, обладающие воспоминанием - сильнее. И иные - я всегда обходил стороной, потому что не хотел причинять себе боль.

Мы встречались всего-то от силы раз...15? 20?
Но не больше.
Я помню наизусть каждую кафешку в Москве, где мы сидели. Я помню то место у ограждения на комсомольской, где он стоял, когда ждал меня перед первым Питером. Я помню каждый банкомат, где он снимал деньги. И знаю - сейчас - проходя неподалёку - работает он или нет.
Я - помню. И даже если - меняется кафешка, интерьер, что угодно - но на ЭТОМ месте - я буду помнить. Что. Как. БЫЛО.

Я не помню, ЧТО он говорил, но я наизусть помню его голос, жесты и этот постоянный УЖАС внутри - от бесконечности ожидания встречи и понимания её скоротечности.
Я всегда боялся - что каждая из них - может стать последней. И этот страх порождал глупости - каждую встречу.
Я был несдержан и меня наверное первый раз прорвало такой искренней, пугающей одержимостью, которая так отталкивает, наверное.

И он боялся. Постоянное ощущение между нами - вытянутой руки - его. Потому что я был как шквал, а он боялся.
И когда я пытался молчать - а для него это было передышкой - это тянулось месяцами - и сначала я не выдерживал первый. Потом натренировался.
И тогда - приходил он. Говорил, что всё - он идиот - и мы встретимся. Обязательно. И по-настоящему - и всё. ВСЁ будет хорошо.

А на следующий день пугался.
И ничего не было.

А сначала - я верил. Я ТАК ВЕРИЛ в то, что я смогу. Мы сможем. Преодолеть его болезнь, его таблетки, всеобщий страх, все сложности, всё, всё, всё.
Только он боялся куда больше меня. А верил куда меньше.

А потом - верить перестал я.
Пять лет - борьбы бессмысленности против искренности чувств ради. Ради? Вот ради чего - всё это было ОБОИМ душить?

А убивает теперь даже не это.
А вроде как замкнутость цикла. Человека - нет. Но и понимания этого - тоже.

Вот так, друзья зовут тебя в кафешку - и ты идёшь и понимаешь, что мы идём в ТУ сторону, которой я обычно избегаю. И ещё до поворота я понял, что будет дальше. И какой именно столик окажется забронирован совершенно чуждым всей этой истории человеком.

Эти места во мне - как обитые листовым железом полости, которые сложены внутри грудой и тянут. И вот одна - сорвалась.
Больше всего поражает ощущение от такого места. Это что-то среднее между оторопелостью, сидением не в своей тарелке, тревожностью высшего класса и острой нуждой что-то срочно исправить. Потому что что-то сильно не так. Что-то неправильно.

Мне ещё долго. Мне ещё очень до тебя долго, Дэр.